Из книги “Пера-богатырь”

Удмуртская сказка

В одном небольшом селении жил весёлый Человек. Был он на все руки мастер. И шорник, и плотник, и жнец, и на дуде игрец. Легко ему ремёсла давались, как всем весёлым людям. А может, весёлым он был оттого, что любое дело у него спорилось.

Любил он бортничать, пчёл диких обирать и бражку медовую варить. А как заиграет на своей дудке, так гуси и те собирались его послушать.

Жил он не богато: добрый был потому что, не прижимистый. Но всё у него было. Кроме счастья. Весельем он его заменял. И пока в деревне родились, женились, панихиды справляли, был он незаменимый человек.

Так бы и жизнь скоротал. Да только счастье ему захотелось разыскать. И решил весёлый Человек по свету побродить, радости новой поискать. Взял он свою неразлучную дудку, сухарей в сумку положил, лапотки крепкие обул и пошёл куда глаза ведут.

Шёл он, шёл, и повстречался ему Волк.

— Далеко ли топать собрался, приятель?

— А вот пока радость новую не сыщу. Надоели мне крестины да панихиды.

— У-у-у! — сказал Волк.— Что же тогда мне говорить? Как мне-то в лесу одиноко и бесприютно! Возьми меня с собой.

Пошли они вдвоём. Навстречу косматый Медведь ломится.

— Далече ли собрались, дружки?

— Радость идём искать,— отвечает Волк.

— Ну уж у тебя-то, серый, одна радость — овцу задрать.

— Как знать! — отвечает Волк.— Мы своей радости не ведаем. Потому и надо её искать. Пойдём с нами, втроём смелее.

— А мёд будет? Если будет, пойду.

— Будет,— говорит мужик,— я насчёт мёда ловок.

Дальше втроём побрели. Прошли немного и наткнулись на Койыка. Здоровущий зверь, рога страшенные, как куст бересклета.

— На кого это вы охоту устроили? — покосился на них Койык и на всякий случай рога опустил: мол, кто пожелает, могу брюхо пропороть.

— Радость ищем,— говорит Человек.— Если тебе радости не хватает, пошли с нами.

— Конечно,— согласился и Волк.— Вчетвером смелее.

— Только, чур, мой мёд не трогать,— вставил Медведь.

— Так вы что же ищете — мёд или радость? Если мёд, то я мимо.

— У каждого своя радость,— со вздохом сказал Волк.

— Радость у всех одна — причины разные,— рассудил Медведь.

— Это точно,— согласился Койык и присоединился к друзьям.

Долго ещё они шли, а потом Человек и говорит:

— Нету нам резона всем вместе идти. Давайте разбредёмся по сторонам, а через день-другой встретимся и обсудим, куда лучше податься.

На том и порешили.

Волк на восток двинулся, Медведь на запад, Койык на север, а Человек на юг пошагал.

Собрались они через два дня.

— Наткнулся я на топь непроходимую. Мало в этом радости,— посетовал Волк.

— Брёл я, брёл,— пожаловался Медведь,— да мёдом нигде не пахнет.

— На севере-то летом хорошо,— говорит Койык,— а сейчас дело к осени. Скучные там места.

— А я местечко неплохое присмотрел,— говорит Человек.— Пчёлы дикие летают, луг зелёный кругом. Жить можно. Надо бы туда двинуться. Глядишь, и радость какая подвернётся.

— А овечек там не видать? — обеспокоился Волк.

— Нет, овечек не приметил, а зайцы бегают.

— И то ладно,— согласился Волк.

Двинулись они на большую поляну, смастерили себе дом, погреб вырыли, живут припеваючи. Бражку медовую гонят, на зайцев охотятся.

Сварили они однажды целую бочку медовухи, поставили в яму. Всё бы хорошо, да вот стали они подмечать, что повадился кто-то их брагу попивать да жареных зайцев воровать.

Вздумали они подкараулить нечистого.

В первую ночь выпало Волку стеречь. Забрался он в погреб и поджидает. В полночь слышит, будто галоши скрипят и клюка постукивает. Вдруг явилась старуха горбатая, нечёсаная.

— Волк, Волк, давай бражки попьём,— прошамкала она.

— Я тебе дам бражки! Самим мало…

Как тут начала колдунья посохом Волка молотить. Выскочил серый из погреба — шерсть дыбом, от страха дрожит, зуб на зуб не попадает.

— Ты что это,— спрашивают приятели,— иль замёрз?

— З-з-з-замёрз!

Наутро видят: бражки чуть на донышке осталось.

Притащил Медведь мёду. Новой медовухи наварили и посылают на сей раз Койыка караулить нечистого.

Полез Койык в погреб, еле уместился там, здоровенный. В полночь чует, будто галошами новыми кто-то поскрипывает, посохом постукивает.

Явилась горбатая старуха и говорит:

— А, Койык! Давай с тобой бражку пить. Больно у вас бражка хороша.

— Рогами вот как наподдам — будешь знать, как чужое добро воровать!

Осерчала старуха и давай здоровяка посохом лупить. Койык-то чуть погреб не разворотил, когда оттуда выскакивал.

— Никак и ты замёрз! — удивились приятели.

— З-з-замёрзнешь! — отвечал Койык, потирая побитые бока об угол печки.

На третью ночь от злой старухи досталось Медведю. Да все помалкивают. Совестно им признаться, что их горбатая старуха избила.

На четвёртую ночь спустился в погреб весёлый мужик. Взял он с собой дудку, сидит наигрывает потихоньку, чтоб скучно не было. В полночь снова старуха заявилась.

— Хороша у тебя медовуха, мужичок! — говорит она.— Давай хлебнём помаленьку!

— Отчего не хлебнуть? — отвечает мужик.— Брага веселья прибавляет.

Выпили они по ковшу. Старуха за другим тянется.

— Пей, пей,— похваляет мужик,— ещё наварим.

Запьянела старуха и пустилась под дудку плясать. А мужик всё задорней да разудалистей наигрывает. Измучилась ведьма, стала упрашивать весёлого мужика:

— Погоди, погоди, дай передохнуть! Уморил совсем!

— Пляши, пляши, старая. Кто бражку пьёт да не пляшет, тот добро переводит.

— Не могу больше, пощади, мужичок. Любую волю исполню…

Автор рисунка – Аркадий Мошев

До того наплясалась, что на пол свалилась и лежит, ногами дрыгает. Связал её мужик пеньковой верёвкой и говорит:

— Отплясала ты своё, старая карга! Била ты моих приятелей, теперь я тебя им на съедение отдам. Койык тебя рогами пропорет. Медведь лапами разорвёт, Волк зубищами растерзает.

— Сжалься над старухой, мужичок, дам я тебе в жёны девушку нежную, послушную. Будешь самым счастливым человеком в округе. Радость узнаешь небывалую.

Насторожился мужик: может, это и есть та радость, которую он разыскивает.

— Обманешь ведь, беззубая!

— И-и нет, что ты! Посох тебе свой в залог дам. Я без него как без рук: ничего не могу. Потому и совладал ты со мной, что посох во время пляски выронила. Ударишь им о землю один раз — явится дева нежная, ударишь в другой — дом тебе будет полная чаша.

— Так и быть, поверю. А теперь убирайся и не колдуй больше.

Вышел наутро мужик из погреба, улыбается довольный. Приятели, увидев мужика, глазам своим не верят: неужто нечистую одолел! А мужичок ступил на землю и грохнул посохом сколь было силы.

Явилась тут дева нежная, кроткая. Волосы словно лён золотятся, глаза, как две голубые звезды, сияют, на щеках румянец алый играет, а сама улыбается ласково, приветливо.

Переглянулись приятели.

— Что же это получается? — почесал Медведь свой квадратный затылок.

— Всё у нас общее,— взвыл Волк.— А невеста одному!

— Дайте её мне,— повелительно сказал Койык и нацелил страшные рога.

— Тебе? — заревел Медведь.— Да я тебя сейчас…

— Стойте, стойте, друзья,— остановил их Человек.— Спор надо по-умному решать. Пусть принадлежит невеста тому, кто всех напугает.

— Дело говоришь! — согласились звери.

Стали они друг дружку на свой манер пугать. Волк воет жутко, как над покойником, зубами лязгает. Медведь шибче грома ревёт, надрывается, лапами дом раскачивает. Койык рогами в стену бьёт, в щепы дом разламывает. А весёлый мужик взял посох колдовский, надел галоши старухины: скрип, скрип; стук, стук. Как услышали звери, что колдунья приближается, бросились кто куда. Разбежались в разные стороны на сотни вёрст и дорогу к зелёной поляне забыли.

Стукнул мужик ещё раз посохом оземь. Возник дом крепкий, дубовый, и амбар с зерном, и хлев со скотом. Взял он нежную невесту на руки и внёс в свои новые хоромы. Клюку колдуньи они вместе в очаге сожгли. И зажили счастливо.

Оказалось: радость-то больше весёлых любит.