Нужно заметить, что, несмотря на свою трудную жизнь, священник не замыкался на семейных проблемах. О его разносторонних интересах говорит хотя бы тот факт, что он собирал материалы о нравах и обычаях зырян, которые хотел отправить в Русское географическое общество. Увы, его планам не суждено было сбыться: 5 мая 1860 года он скоропостижно скончался.

В том же году умер протоиерей Алексей Казаринов, оставив своей дочери Екатерине в наследство дом с мезонином. Его еще помнят пожилые сыктывкарцы. Теперь на этом месте стоит здание, в котором долгое время располагался музей И. А. Куратова. Именно в нем встретились Сашенька Зеленецкая — так звали Александру ее усть-сысольские знакомые — и возвратившийся в 1861 году на родину Иван Куратов. Волею судеб он снял комнату в доме Казариновой. Здесь они прожили рядом более трех лет.

По воспоминаниям современницы Куратова Феоктисты Ивановны Забоевой, «Сашенька была очень красивая, веселая, живая, бойкая девушка. Сестру ее младшую, Еленьку, лет в 16 или 17 выдали замуж за семинариста Покровского. Несмотря на свое сиротское положение, Сашенька была независима по своему характеру и очень самостоятельна, при этом несколько грубовата в обращении. Казаринова за это в семье называла ее “нигилисткой” и шутя грозилась выдать замуж за первого попавшегося жениха».

Это была всего лишь шутка. Сейчас, по прошествии десятилетий, можно только догадываться, делал ли Куратов предложение своей Сандре. Но в любом случае оно было обречено на отказ. Ведь кем слыл Куратов в Усть-Сысольске? Вольнодумцем, бурсаком, человеком, отказавшимся от своего священнического сословия, отвергшим духовную карьеру. Сандра же, будучи дочерью священника, да к тому же еще и сиротой, могла связать свою жизнь только с человеком духовного звания. Получался замкнутый круг.

Вот одно из четверостиший, написанное Иваном Куратовым в 1865 году, в пору их влюбленности:

Только грех один, но тяжкий 
На душу я взял.
Мне «люблю» она сказала —
Я не отвечал.

Как и у всех влюбленных, бывали между ними и ссоры, и недомолвки. Одну из них Куратов запечатлел в небольшом стихотворении:

В тысяча восемьсот шестьдесят пятом году, 
Четвертого августа, в третьем часу,
Немножко не поладили мы с милой.
Но в тот же год, в тот же месяц,
В тот же день, в тот же час,
Спустя две минуты снова помирились друг с другом.