В книге «Наивные повести из жизни Севера» использованы фотографии из собрания Национального музея Коми, с портала Открытого исследовательского проекта «Наследие С.М. Прокудина-Горского», с форума сайта «Всероссийское генеалогическое древо», из архива Православной газеты «Вера».
КОЛДУНЫ
Слухи носились и доходили до меня, что в деревне Собакино живут «нечистые» люди — сплошь колдуны. Поэтому они носят прозвище Собакинцы и все одну фамилию — Собакин. Интересно мне было узнать, давно ли эта деревня существует. Сам я в колдунов не верю и жалею людей, когда какого-нибудь такого «колдуна» в артель не принимают товарищи, а хозяева ни за что не берут в работники. А если бабы увидят, что колдун пил воду с кем-то из одного ковша, то уж непременно ковш бросят куда-нибудь за двор.
Вот судьба столкнула меня побывать в этой деревне и расспросить мужичка из старожилов, как и когда она появилась на свет Божий. В деревне Собакино жил пожилой уже мужичок, имевший пятерых сыновей и двух дочерей, по имени Сава Кондратьевич. Он слыл за созлого колдуна.
Бабы с порчей называли его батюшкой Савельем Кондратьевичем, но встречи с ним избегали, так как были случаи, что Сава такую бабу награждал ударами дубинки, которую всегда имел при себе. Так, говорят, отдубасит, что баба подавится, не будет её «порча» говорить человеческим голосом, а будет только урчать: «ур-ур».
Я по пути к дому зашёл в деревню Собакино, которая стоит с полверсты от трактовой дороги. Расспросил, в котором доме живёт Сава Кондратьевич. Мальчик, у которого я спрашивал, посмотрел на меня, указывая рукою на дом, и сказал: «Не ходи, дядюшка, к Саве, он колдун, он тебя испортит!»
— Ладно, ладно! Я не боюсь колдунов. Мне хочется повидать его и поговорить с ним…
Мальчик недоверчиво посмотрел мне вслед и кинулся бежать к себе в избу.
Я дошагал до избы Савы Кондратьевича, которая состояла из двух половин, а посредине были сени. Постучал батогом в подоконник, и вскоре на крыльцо вышла женщина. Она спросила, что мне нужно.
— Нужно бы мне повидать вашего хозяина — Саву Кондратьевича.
— Ладно,— сказала женщина,— я его к вам пошлю, только он у нас глухой — худо «чуёт»…
Я сел на верхнюю лесенку крыльца, дожидая субъекта-колдуна. Сава вышел на крыльцо, поздоровался со мной, не подавая мне руки. Я сам, здороваясь с Савой, протянул ему свою руку. Сава неохотно, лениво пожал её и поглядел на меня своими узенькими глазками, вилявшими из стороны в сторону, как будто бы ожидая от меня ответа. Сава-колдун представлял комичную личность. Он прятал руки куда-то под рубаху. Несмотря на летнюю пору, на ногах его были валенки. Сава сел на лавочку у крылечка, всё посматривая на меня, но ничего не говорил… Как тут будешь навязывать свой разговор, когда человек не желает тебя слушать? Но всё же я нашёл выход, спросил его, нет ли у него продать хлеба… Сава посмотрел на меня, покачивая головой, сказал:
— Нет, милый, ничего у меня нет! Идите к соседу, вон в том доме хлебные живут! Мы живём худо, да и меня не любят…
Я спросил Саву, за что его не любят.
— А кто их знает!.. Роды у нас такие. Деда не любили — колдуном называли, вот и меня так зовут. Так от меня это прозвище к сыну перейдёт. Только не знаю, к которому из пятерых. Наверно, к малому, он со мной живёт. Старшие отделились от меня, ко мне не ходят… Боятся, чтобы их не стали называть колдунами. А вот истинный Бог, никакого колдовства у меня нет!
Сава перекрестился, глядя на восток:
— Как это в преж-то было… Дед покойный помногу зверья ловил. Так будто бы ему в этом нечистая сила помогала, будто бы он с лесным знался… Я вот, грешный, никого не ловлю, да редко и в лес-то хожу. Чего поделаешь, перешла на меня эта поговорка, а других моих братьев колдунами не называют…
В дедову могилу кто-то из деревенцев осиновый кол забил, чтобы черти-то из земли не выходили. Также, наверно, и со мной случится. Ну, помру, пусть с мёртвым чего им угодно делают. Только то обидно, что сыну это наследство перейдёт; его уже начинают колдуном называть… Даже есть люди, которые говорят меж собой, что сын Андрей уже кинулся моему соболю-собаке в глотку. А собака-то соболь будто бы у нас в голбце живёт, и его будто бы какая-то баба видала. И я иногда обёртываюсь в соболя. Как это может случиться? Не знаю… Другие деревенцы всех нас называют колдунами, с нами и в праздники никто не гостится, и мы ни к кому в гости не ездим. Долго ли ещё будут называть нас так? Тоже не знаю!
Вот я и удивляюсь, как это вы ко мне зашли? И хлеба ещё просите продать? Из нашей печки никто из деревенцев хлеба не ест — поганым его считают…
— Да, Сава Кондратьевич! Правду я скажу: мне захотелось лично вас повидать и поговорить с вами. Я слыхал от людей, что в деревне Собакино есть колдуны. Вот, не знаете ли, когда ваша деревня основана?
— Когда основана? Подлинно-то я тоже не знаю! Только когда жил наш дед, говорят, было три двора. А ноне вон уже 28 дворов в деревне. Всё это, как я думаю, от одного жителя произошло. Говорят, какой-то поселенец был, Собакин. Откудов он пришёл, неизвестно. Так вот и деревню назвали Собакино… Поэтому будто бы мы и пишемся «Собакины».
Я, прощаясь с Савой Кондратьевичем, обещался ещё его посетить…
Прошло пять лет с тех пор, как я говорил с колдуном. Опять мне приходилось проходить мимо этой деревушки Собакино. Я узнал, что уже нет в живых колдуна Савы, его будто бы убили свои деревенцы и труп бросили в реку. А также нет и сына его, Андрея, которого стали называть колдуном. Он со своим семейством уехал куда-то в Сибирь. Надо думать, что он побоялся жить в отцовском доме, побоялся того, чтобы его не убили, как отца. Теперь, говорят, в деревне Собакино колдунов нет. Но всё же Собакинцы от этой клички колдунов пока не избавились. Деревню Собакино так и считают нечистой.
4 августа 1934 г.